Японский театр

Культура Японии: Японский театр

В 7 – 8 вв. происходит постепенное приобщение изолированной островной страны к восточно-азиатской цивилизации, представленной тогда культурой Кореи, Китая, Индокитая.

В это время на японскую почву переносятся театральные формы, бытовавшие тогда в различных странах Восточной Азии. Одни из них вошли в историю японского театра с наименованием гигаку, другие – бугаку. Сведения об этих представлениях сохранились в памятниках письменности, отдельные виды их существуют и современном японском театре. Первое представление гигаку в Японии было устроено в 612 корейцем Мимаси. Представления гигаку были поддержаны принцем-регентом Сётоку тайси, который ввёл гигаку в ритуал буддийского богослужения. Для подготовки профессиональных исполнителей в Сакураи (провинция Ямато, в настоящее время префектура Нара) была создана спецшкола музыки и танца. Представления гигаку устраивались на открытых площадках буддийских храмов и монастырей.

Обязательной частью представления было шествие (гёдо), участники которого носили маски. Возглавлял шествие ведущий (тидо) (современные религиозные процессии возглавляет персонаж в маске тэнгу, который как бы разгоняет злых духов). За ведущим следовали музыканты, играющие на флейте (фуэ), литаврах (курэцудзуми) и медных тарелках (добёси), а за ними юноша, ведущий на поводу исполнителя, изображающего символического льва (лев встречается в современных танцевальных представлениях Японии).

Вслед за юношей со львом группами выходили другие участники представления: гоко – благородный принц в маске и пышном наряде, церемонно танцевавший с веером под протяжные звуки флейты; затем карура – орёл, исполнявший танец, воспроизводивший борьбу со змеей (танец вошёл во многие представления японского театра); следующая пара (конрон и рикиси) разыгрывала комедийный эпизод, в котором принимали участие четыре девушки-годзё. Конрон, танцуя, искушал девушек, но рикиси нападал на него и отбирал копьё. Далее следовали эпизоды, в которых выступали старик и ребёнок, господин и слуга и другие. Все эти сценки исполнялись под религиозную музыку.

Посетив Женеву

Таким образом, И. И. Мечников получил на два года по 1600 рублей ежегодно и мог далее стажироваться в европейских научных лабораториях.

У Лейкарта Мечников продолжил начатые на Гельголанде исследования нематод (круглых червей) и открыл совершенно новый факт перемежающегося размножения: он установил, что паразитические нематоды могут давать свободно живущее раздельнополое потомство. Это открытие Илья Ильич сделал в отсутствие Лейкарта в его лаборатории. Когда Лейкарт вернулся, Мечников представил ему свои наблюдения, и после небольшого сопротивления маститый ученый полностью признал полученные данные и даже предложил выполнять далее эту работу сообща и опубликовать результаты в печати. И. И. Мечников с восторгом согласился с этим предложением и продолжил исследования, причем трудился, сидя за микроскопом, настолько интен-

сивпо, что у него разболелись глаза, и он, по настоятельному совету Лейкарта, на время уехал отдохнуть.

Посетив Женеву, Мечников направился обратно в Гиссен, но но пути на несколько дней остановился в Гейдельберге, где в то время был центр русской молодежи, учащейся в Европе. В библиотеке ему на глаза попался один из последних выпусков научного журнала «C6ttinger Nachrichter» («Геттингенские известия»), где он сначала с изумлением, а затем и с возмущением увидел статью о так знакомых ему нематодах за подписью только одного Лейкарта. Правда, в одном примечании было упоминание о том, что в работе помогал кандидат Мечников. Илья Ильич был просто потрясен этим поступком. Немедленно возвратившись в Гиссен, он попытался с Лейкартом объясниться, но тот уклонился от ответа. О. Н. Мечникова рассказывает об этом событии так: «Крайне удрученный всем этим, юноша поверил свое горе зоологу Клаусу, которого знал со времени Гиссенского съезда. Последний ответил ему, что такой образ действий характерен для Лейкарта и что следовало бы, чтобы Илья Ильич в качестве независимого иностранца разоблачил его. Он так взвинтил его, что тот, наконец, решился послать статью в журнал Дюбуа-Реймона, где изложил случившееся, и уехал из Гиссена, пе простившись с Лейкартом».

И. И. Мечников написал Э. Дюбуа-Реймону следующее:

«Глубокоуважаемый господин профессор!

Я надеюсь не слишком затруднить Вас просьбой опубликовать в Вашем высокоуважаемом «Архиве» возражение против публикации господина профессора Лей-карта (в последнем выпуске этого архива в 1863 году), в котором речь идет только о личностных, а не о чисто научных моментах. Я полагаю немного занять вниманиепочтенной публики, опубликовав небольшую брюшюру, где есть четкие доказательства как моего участия, так и участия господина Лейкарта в учении о развитии нематод. Конечно, в этом маленьком письме я не имею возможности сослаться на мои более ранние доказательства. Однако я хотел бы подчеркнуть мою исключительную заинтересованность публикацией данного письма в Вашем «Архиве» для того, чтобы Ваши читатели представляли мое место в науке.

Геттинген. 1 февр. 1866,

Примите и проч. Илья Мечников».